Maxima Library

Философ Ладислав Клима (1878-1928) восхищался могуществом Воли и ненавидел жалкое человечество, самую гнусную часть которого составляют сторонники социального равенства. Незавершенная пьеса "Диос" (1927, опубликована в 1990 году) - одно из последних его сочинений. В этой черной комедии Клима воспевает прелести беспробудного пьянства, величие сверхчеловека и многоликость женщины-вамп, над которой не властна смерть.Между так называемым привидением и так называемой действительностью существуют любопытные промежуточные явления. Человечество со страхом сторонится их, защищаясь при помощи всяческих бессмыслиц. Точно так же оно относится к животным или к тому факту, что само на 99 процентов состоит из ползучих тварей и лишь на один - из орлов...

«Ты скоро умрешь, и вот тебе пророчество Танатоса: когда трижды прогремит гром, когда зазвонят колокола и солнечный незваный гость ляжет на пол подле тебя, отправляйся туда, откуда не выветрился еще трупный запах! Так ты докажешь, что достойна стать моей возлюбленной!»

Такое напутствие дает бог смерти своей любовнице Арте. Другая героиня этой книги – Мелия – сама становится богиней смерти и убивает не только свою семью, но и двух мясников и множество стражей порядка. Юный Арден решает зарезать и ограбить своего друга – старика, с которым он привык беседовать о философии. А если бы у сэра Гацелссона, оказавшегося на необитаемом острове, были четыре ноги, мы сказали бы, что тремя из них он стоял в безумии, а одной – в здравом уме.

Ладислав Клима (1878–1928) презирал филистерскую мораль и был уверен, что мир – это бесконечно глубокий и феерически страшный гротеск. Разве не грозит нам постоянно нечто неведомое? И разве не угадывается в приветливейшей из улыбок ухмылка самой смерти?

Аморализм, хулиганство и безумие проповедовал в своих сочинениях Ладислав Клима (1878–1928), и его рассказы при жизни автора не могли найти издателя. В сборнике «Селен» объединены философские тексты, в которых Клима говорит о своем презрении к свинскому обществу обыкновенных людей, духовных рабов, гнид рода Homo sapiens, пылающих бессильной ненавистью к душам вышестоящим, то есть свободным.

Философ Ладислав Клима работал над «Чешским романом» в 1908–1910 годах, однако уцелевшая часть этой книги была опубликована без цензурных вмешательств лишь через 110 лет.

Три сестры – Ольга, Ина и двенадцатилетняя Сида – стремятся стать воплощением безнравственности. Они воспылали презрением к религии, морали, женской чести, обществу людей. Три сестры готовы сожительствовать со своим отцом, ницшеанцем Вольным, глумиться над матерью, замышлять зверское убийство братьев, сквернословить, высмеивать всё святое и идти на панель.

Им нравится то, что порицают обычные люди, эта жалкая собачья стая, они лелеют порочность, точно носорог, который валяется в своих экскрементах. Они не желают признавать то, что общество считает добром или злом. Да и есть ли вообще какое-то общество?

«Чешский роман» – это манифест эгосолипсизма. «История человеческого духа делится на два периода: до и после осознания того, что ничего не существует. Нет ничего: едва мы логически поймем это, сумев вырваться из рамок обыденного мышления, как все вокруг зальет внезапно прилетевшее из мистического незнаемого феерическое сияние».

Ладислав Клима (1878–1928) – экстатический мыслитель и художник слова, презирающий практически все, что в его время было принято ценить: академическое образование, позитивизм, левый авангард. Его сочинения – это издевательство над поэтикой его ровесника Карела Чапека и изнанка повествовательного стиля Ярослава Гашека. Его темное, парадоксальное чувство юмора, его центральноевропейское ницшеанство и чувствительность к болезненным и абсурдным глубинам бытия покорили воображение не только представителей чешского андеграунда конца XX века, но и всех внимательных читателей, ценящих креативность отшельника, олицетворяющего одну из самых неординарных версий европейского декаданса и модернизма.
Томаш Гланц

Ладислав Клима – воплощение абсолютного бунта со всеми его крайними последствиями. Провозгласив мир воплощением своей воли, Клима сделал вывод: мир, созданный подобным образом, нельзя принимать всерьез.
Милан Ухде