Maxima Library

В сборник вошли лучшие рассказы 40-х годов наиболее известных советских писателей: М. Шолохова, А. Толстого, К. Федина, А. Платонова, Б. Полевого и других.

Два одиноких старика — профессор-историк и университетский сторож — пережили зиму 1941-го в обстреливаемой, прифронтовой Москве. Настала весна… чтобы жить дальше, им надо на 42-й километр Казанской железной дороги, на дачу — сажать картошку.

Ленинградский дом пережил немецкие бомбежки и ледяную зиму. Теперь его нужно привести в такое состояние, чтобы открыть в нем госпиталь. Над этим трудятся все: врачи, сестры, дружинницы, санитары…

1. «О жизни лейтенанта Воганова можно рассказать в трех словах: детство, школа, училище. А о смерти его надо писать томы и складывать песни».

2. Казаки отбили донскую станицу у немцев, и поздним вечером командир казачьего полка отправился в гости к старику-станичнику…

«…Ваганова похоронили с воинскими почестями, а через несколько дней по бригаде пронесся слух, что он жив. Слух поддерживался и такими ветеранами, как Гришин, не верившими ни в бога, ни в черта, и доверчивыми юнцами, влюбленными в Ваганова».

Автор проходил через родные края осенью 1943-го, когда Смоленск и округу отбивали у врага, когда здесь были тылы дивизии, артиллерийские позиции наступающих войск, руины городов, пепелища сёл. И вот осенью 1945-го он вновь навестил родные места…

Фотокор Соловцов, проезжая через послевоенную Москву, завернул навестить боевого товарища, но застал дома только его сына…

В деревушке близ пограничной станции старуха Юзефова приютила городскую молодую женщину, укрыла от немцев, выдала за свою сноху, ребенка — за внука. Но вот молодуха вернулась после двух недель в гестапо живая и неизувеченная, и у хозяйки возникло тяжелое подозрение…

«Четыре года Мартын пробыл в походах, в чужих краях. Часто представлял он себе там родимые места; часто так же, как вот теперь, лежал, глядя в небо и силясь вообразить, что он там, где все ему привычно и любо». И сегодня вечером он вернулся в родной поселок, где некогда жили его приятели и где жила Варя…

В 6.00, направляясь на задание в составе боевого соединения, эскадренный миноносец «Стремительный» подорвался на минной банке. Течь незначительна, но убито семь, ранено шестнадцать человек, выполнение задания невозможно.

Флагман приказал эсминцу остаться на месте, остальным продолжать операцию: боевые инструкции запрещают в такой обстановке задерживаться и спасать подбитый корабль. Моряки могут надеяться только на себя…

Краснофлотца Жору Фемелиди во время обороны Севастополя отправили в снайперскую команду батальона…

История жизни деревенской Маши из Заполья, как она стала во время войны председателем своего колхоза, где в хозяйстве остались, почитай, одни бабы, и как трудилась эти годы. Рассказано ею самой.

Дети военной поры — все равно дети: катаются с горки на салазках, придумывают новые игры… И хвастаются, как подстрелили немца и поймали диверсантов-парашютистов.

«Во время блокады Ленинграда сюда эвакуировали детей, чьи матери погибли в Ленинграде. Дети были очень истощены — косточки да мешочки, — но наша простая и сильная природа пришла им на помощь, и к тому времени, когда запел соловей, детишки оправились, забегали, запели, защебетали…»

«— Между нами и немцами стоит наш неповрежденный танк. В нем лежат погибшие товарищи.  Немцы не стали бить из пушек по танку, все надеются целым приволочь к себе. Мы тоже не разбиваем, все надеемся возвратить, опять будет служить нашей Красной Армии. Товарищей, павших смертью храбрых, честью похороним. Надо его доставить, не вызвав орудийного огня».

«Не про людей, про себя сказывать стану. В деревенские дела не вникал, все на приисках да на приисках. Как колхозы стали строить, мы с Марьюшкой и оказались ни при чем… как две галки на прясле в непогожий день осенью: самим обидно, и со стороны на нас глядеть тоскливо».

Советского человека из Минска, Константина Сергеевича Мещанинова, немцы расстреляли в полночь. Они торжествовали: подрывник, почти два года хозяйничавший на всех железных дорогах области, наконец-то уничтожен! Но он обещал вернуться…

Дед Андрей отправил на фронт внука и младшего сына, а в 1943-м решил и сам сделать посильный для восьмидесятипятилетнего старика вклад в победу…

«По самому гребню горы проходила грань: кончался наш заводский выгон, и начиналась казенная лесная дача. Подымется человек на нашу гору… и непременно оглянется, а дальше разница выходит. Один будто и силы небольшой, и на возрасте, пойдет вперед веселехонек, как в живой воде искупался, а другой — случается, по виду могутный — вдруг голову повесит и под гору плетется, как ушиб его кто».

«…Тимоха, — то ли от молодого ума, то ли червоточина какая в мозгах завелась, — придумал всякое здешнее мастерство своей рукой опробовать да еще похваляется: «В каждом до точки дойду». Много Тимоха перепробовал заводского мастерства и нигде, понимаешь, не оплошал. Не хуже людей у него выходило».

«Про наших Златоустовских сдавна сплетка пущена, будто они мастерству у немцев учились. От них здешние заводские и переняли, как булатную сталь варить, как рисовку и насечку делать, как позолотку наводить… Только этот разговор в половинку уха слушать надо, а в другую половинку то лови, что наши старики сказывают. Вот тогда и поймешь, как дело было, — кто у кого учился».

На литературном вечере в Доме Красной армии среди суровых и взрослых людей автор увидел детское лицо, выделявшееся нежностью красок и блеском широких глаз, — лицо мальчика в военной форме.

Отряду разведчиков к утру надо захватить церковь, стоящую особняком на высоком ледяном откосе. Ее и так трудно будет штурмовать, а ночью еще начинается буран…

Повесть посвящена одному из эпизодов Сталинградской битвы — эвакуации по реке раненых.

На волжском санитарно-транспортном судне пересекаются судьбы врача Катерины Ивановны и раненого лейтенанта-танкиста Антона, прозванного друзьями по танковой школе «командармом» за прирожденное умение руководить.

Повесть автобиографична и почти документальна: сама Галина Николаева (настоящая фамилия — Волянская) по первой профессии и по призванию — врач, пятнадцать лет проработала по специальности и с июля 1942 г. служила на санитарно-транспортном судне, вывозя раненых из Сталинграда в Саратов.

Драматичен рассказ «Та сторона». Тунгус Василий заблудился не в таежных дебрях — здесь ему нет равных, — а в своих отношениях с Чоччу и Анной.

Вячеслав Шишков тонко, с большим знанием описывает быт тунгусов.