Сулейменов известен также как автор ряда работ, посвящённых Слову о полку Игореве. Он заинтересовался этой темой ещё в 1960, будучи студентом Литературного института, публиковал работы о «Слове» с 1962. Тема его дипломной работы по исторической грамматике — «Категория одушевленности и неодушевленности в „Повести временных лет“», а тема его кандидатской диссертации в аспирантуре уже на кафедре русской филологии КазГУ (1963—1966) — «Тюркизмы в „Слове о полку Игореве“». Общая линия работ Сулейменова была направлена на выявление в «Слове» обширных пластов тюркской лексики и целых тюркских фраз, в дальнейшем искажённых при переписывании, и получила наиболее законченное выражение в получившей большую известность книге «Аз и Я. Книга благонамеренного читателя» (1975), где предлагается также собственная концепция исторического контекста «Слова», ряда событий и т. п.
О своей концепции Сулейменов говорил: «Я впервые заявил, что „Слово о полку Игореве“ было написано для двуязычного читателя двуязычным автором. Допустим, русским, который владел и тюркскими языками. Значит, на Руси тогда существовал билингвизм. Я попытался это доказать, опираясь на данные многих древнерусских источников. В советской исторической науке считалось, что в русский язык за время половецкого и татаро-монгольского нашествия попало всего несколько тюркских слов, таких как аркан или кумыс. Я же говорил о НЕВИДИМЫХ тюркизмах, которые всегда считались русскими. Вот это и потрясло академиков. Я, как ни странно, оказался первым двуязычным читателем „Слова о полку Игореве“»[3]…
Книга вызвала характерные для того времени идеологические «проработки», основанные на советских политических обвинениях в «национализме», «пантюркизме», «методологических ошибках» и т. п. (книга была даже по указке Суслова осуждена ЦК КП Казахстана в особом постановлении 1976 г. и изъята из продажи, директор издательства Адольф Арцишевский уволен, автор попал в опалу и долго не издавался). Только обращение Кунаева к генеральному секретарю ЦК КПСС Брежневу помогло автору отделаться «строгим выговором», и разбирательство по книге на литературную тему из ЦК КПСС передали в Академию наук СССР.
Тогда же было проведено особое заседание Академии наук СССР по книге «Аз и Я» в зале Отделения общественных наук на Волхонке. По списку пропустили в зал сорок семь академиков, членов-корреспондентов и рядовых докторов наук. Обсуждение длилось с 9 часов утра до 18, без перерыва на обед. Открыл его академик Б. А. Рыбаков словами: «В Алма-Ате вышла яростно антирусская книга — „Аз и Я“ стотысячным тиражом». Его поддержал виднейший специалист по «Слову» академик Д. С. Лихачев[4].
«В июне 1976 года, вскоре после своего 40-летия, поэт получил оскорбительную выволочку от ЦК Компартии Казахстана, а книга была запрещена и изъята по указанию цензурного ведомства из библиотек и продажи не только в Казахстане, а и по всему Союзу. Хотя, если употребить современную терминологию, это была сильнейшая PR-акция — книга стала бестселлером и продавалась из-под полы за большую — 50-кратную цену, например, в той же самой Москве». (Нурсултан Назарбаев. «Слово о моем друге Олжасе». «Казахстанская правда», 18.05.2006 г.)
В статье Л. Шашковой «Под знаком Олжаса» в газете «Мегаполис», 10.04.2006 г. утверждается, что за эту книгу номиналом 74 копейки в то время в Баку предлагали автомобиль «Москвич».
С другой стороны, построения Сулейменова вызвали и конкретную научную критику, без политических обвинений (слависты Д. С. Лихачев, Л. А. Дмитриев и О. В. Творогов и др.), где указывалось на любительский уровень этимологий и трактовок Сулейменова (хотя тот готовил тогда докторскую диссертацию именно по «Слову»). Наличие в «Слове о полку Игореве» целого ряда редких тюркских элементов было известно и до Сулейменова, но поддержки со стороны профессиональных тюркологов, в том числе занимавшихся тюркизмами «Слова» (например, Н. А. Баскакова[5]), его работа также не встретила. По оценке Дмитриева и Творогова, «он создает новые слова, не считаясь с тем, известны ли они древнерусскому языку, создает новую грамматику, противоречащую грамматике древнерусского языка, новую палеографию, не подтверждаемую ни единым примером из рукописей — и все это для того, чтобы иметь возможность предложить новые прочтения в тексте „Слова“» (Дмитриев Л. А., Творогов О. В. «Слово о полку Игореве» в интерпретации О.Сулейменова // Русская литература. 1976. № 1. С.257).
В интервью Олегу Цыганову Сулейменов приводит сведения, по которым личное отношение Д. С. Лихачёва к нему и его работам, несмотря на публичную критику, было более доброжелательным: «Московский телережиссёр Ионас Марцинкявичус[6], делавший мое двухчасовое выступление в зале Останкино в 80-м году, поехал в Ленинград взять интервью у Лихачева. Снимал его дома. И рассказывал потом, как удивился, увидев в его книжном шкафу, — „Аз и Я“ стояла не корешком, как обычно в ряду других книг, а развернутая за стеклом, всей обложкой». Оппоненты встречались несколько раз и, как вспоминал Сулейменов, «очень по-доброму». Из того же интервью: «С Дмитрием Сергеевичем мы встречались и в дни съездов народных депутатов. На одном из съездов, кажется, на первом, в конце мая восемьдесят девятого, выступая, академик вдруг сказал, что русская культура издревле взаимодействовала с восточными, в частности с тюркскими степными культурами. О чём ясно свидетельствует „Слово о полку Игореве“»[7].
В больших раздумьях «Возвысить степь, не унижая горы», опубликованных на страницах «Правды» (27 января 1989 года), Олжас Сулейменов заявил: «Обобщённого научного знания о судьбах этого огромного куска Евразии не написано: концепция его не выработана. Наши усилия должны быть направлены на то, чтобы разоблачить ложный догмат, утверждающий, что предки наши всегда только враждовали».
В переизданиях книги уже в постсоветское время Сулейменов внес незначительные поправки, но в общем остался при своём мнении. В частности, он оставил не находящие поддержки у профессиональных историков и филологов утверждения, согласно которым Игорь Святославич был сыном половчанки, по летописи Киев был основан хазарами, при переписке рукописей копировались кляксы, имена собственные сокращались произвольно и т. п.
В 2005 году, к 30-летию её выхода в свет, книга впервые вышла в России в издательстве «Грифон» при Российском фонде культуры, где председателем был Никита Михалков. В интервью газете «МК в Казахстане» 18.04.2008 г. Сулейменов вспоминал: «Этой публикацией отмечено 30-летие первого издания. Книгу пытались и в 90-е годы выпустить в Москве, Питере, Новосибирске. Но почему-то в последний момент что-то мешало. Издательства, просившие моего согласия на переиздание, присылали смущенные объяснения. Книгу, которая вышла в СССР в условиях жесткой цензуры, российские издательства не смогли издать. „АЗиЯ“ кому-то из правящих все ещё кажется опасной. Но издательство „Грифон“ при Российском фонде культуры, где председателем Никита Михалков, решилось на поступок».
Американский журнал «Проблемы коммунизма» в 1986 году назвал «Аз и Я» в числе немногих книг, подготовивших перестройку, второй после «Архипелага ГУЛАГ» А. Солженицына.
Во второй части книги «Аз и Я» под названием «Шумер-наме» Сулейменов привёл 60 тюркизмов, представленных, с его точки зрения, в шумерских «глиняных книгах» (клинописных табличках). Позже его коллега и ученик из Азербайджана Айдын Мамедов довел число «тюрко-шумеризмов» до 800, хотя им обоим не было известно, что ещё в 1915 году немецкий ассиролог Ф. Хоммель (нем.)русск. обнаружил около 200 шумерских слов, совпадающих с тюркскими[8].
Перипетии вокруг книги «Аз и Я» описал редактор издательства «Жалын» Г. Толмачев в «Повести об Олжасе» (2003), а режиссёр Аскар Бапишев снял документально-игровой фильм о судьбе книги — «Документ нечастного значения» (2005).
из Википедии
