Maxima Library

«Равноденствия» — сборник уникальный. Прежде всего потому, что он впервые открывает широкому читателю целый пласт молодых талантливых авторов, принадлежащих к одному литературному направлению — метафизическому реализму. Направлению, о котором в свое время писал Борхес, направлению, которое является синтезом многих авангардных и традиционных художественных приемов — в нем и отголоски творчества Гоголя, Достоевского, и символизм Серебряного века, и многое другое, что позволяет авторам выйти за пределы традиционного реализма, раскрывая новые, еще непознанные стороны человеческой души и мира.

В 1989 году Эрве Гибер опубликовал записи из своего дневника, посвященные Венсану — юноше, который впервые появляется на страницах книги «Путешествие с двумя детьми». «Что это было? Страсть? Любовь? Эротическое наваждение? Или одна из моих выдумок?» «Венсан — персонаж “деструктивный”: алкоголь, наркотики, дикий нрав. Гибер — светловолосый, худой, очаровательный, с ангельской внешностью. Но мы ведь знаем, кто водится в тихом омуте… — один из самых тонких, проницательных и изощренных писателей». Le Nouvel Observateur «Сила Гибера в том, что нежности и непристойности он произносит с наслаждением, которое многие назовут мазохистским. Вот доказательство, что настоящий писатель — человек, выставляющий себя напоказ и не имеющий к себе ни малейшего сострадания». Le Monde

«Однажды, когда я была уже в возрасте, в холле одной гостиницы ко мне подошел мужчина. Он представился и сказал: "Я знаю вас всю жизнь. Все говорят, что вы были очень красивой в молодости, я же пришел сказать, что нахожу вас более красивой сейчас…"» Так начинается роман «Любовник» (1984), принесший Маргерит Дюрас Гонкуровскую премию и мировую славу.

Реальные события, легшие в основу нашумевшего романа, — это невероятная история любви, которая до конца жизни — на долгих 16 лет — связала уже немолодую Дюрас с юным студентом Яном Андреа.

В романе «Голубые глаза, черные волосы» (1986) эта история нашла, пожалуй, самое чувственное свое отражение. Быть может, это плод воображения. А может — жестокая правда их отношений.

Валери Ларбо – выдающийся французский писатель начала XX века, его произведения включены в обязательную школьную программу, о нем пишут научные монографии и публикуют его архивные материалы и дневники. За свою творческую жизнь, продлившуюся около 35 лет, Ларбо успел многое как автор и еще больше – как переводчик и литератор, помогший целому ряду других писателей. Сам он писал лишь по прихоти, что не мешало Гастону Галлимару, Андре Жиду и Марселю Прусту восторгаться его текстами.

Толпы зрителей собираются на трибунах. Начинается коррида. Но только вместо быка — плюющийся ядом мальчик, а вместо тореадора — инфантеро… 25 июня 1783 года маркиз де Сад написал жене: «Из-за вас я поверил в призраков, и теперь желают они воплотиться».

«Я не хочу вынимать меча, ушедшего по самую рукоятку в детский затылок; рука так сильно сжала клинок, как будто слилась с ним и пальцы теперь стальные, а клинок трепещет, словно превратившись в плоть, проникшую в плоть чужую; огни погасли, повсюду лишь серый дым; сидя на лошади, я бью по косой, я наверху, ребенок внизу, я довожу его до изнеможения, хлещу в разные стороны, и в тот момент, когда ему удается уклониться, валю его наземь».

Я писал эту книгу, вспоминая о потрясениях, которые испытал, читая подростком Пьера Гийота — «Эдем, Эдем, Эдем» и «Могилу для 500 000 солдат», а также «Кобру» Северо Сардуя… После этой книги я исчезну, раскрыв все карты (Эрве Гибер).

Не сам ли Гибер скрывается за этими странными персонажами, меняющими имена и предстающими в образах юного девственника, пылкого любовника, жертвы землетрясения или ученика, провожающего великого философа до могилы? Наверняка не скажешь, поскольку на страницах книги есть и три женских портрета: консьержки Мэме Нибар, которую преследуют невероятные несчастья, лукавой директрисы музея восковых фигур и молоденькой соседки, бросающей игру на пианино.

В этой книге Гибер говорит без утайки, рассказывает всё о себе и других, то, о чем все думают и чего говорить не следует, и порой это даже больше, чем чистая правда.

«Когда Гибер небрежно позволяет просочиться в текст тому или иному слову, кисленькому, словно леденец, — это для того, читатель, чтобы ты насладился. Когда он решает “выбелить свою кожу”, то делает это не только для персонажа, в которого влюблен, но и чтобы прикоснуться к тебе, читатель. Вот почему возможная неискренность автора никоим образом не вредит его автобиографии». Liberation «“Одинокие приключения” рассказывают о встречах и путешествиях, о желании и отвращении, о кошмарах любовного воздержания, которое иногда возбуждает больше, чем утоление страсти». Le Nouvel Observateur «Рассказы Гибера соединяют воспоминания с вымыслом. Его приключения соединяют желание любви с желанием писать книги». Le Monde

Гибер показывает нам странные предметы - вибрирующее кресло, вакуумную машину, щипцы для завивки ресниц, эфирную маску, ортопедический воротник - и ведет в волнующий мир: мы попадаем в турецкие бани, зоологические галереи, зверинец, кабинет таксидермиста, открывая для себя видения и страхи писателя и фотографа. Книга, задуманная и написанная в конце 70-х годов, была опубликована незадолго до смерти писателя.

"Порок" нельзя отнести ни к какому жанру. Это не роман, не фотоальбом. Название книги предвещает скандал, однако о самом пороке не говорится явно, читателя отсылают к его собственным порокам.

Где же обещанное? Возможно, порок - в необычном употреблении привычных вещей или в новой интерпретации обыкновенного слова. В чувственном напряжении и расхождении составляющих реальности, в экспериментальной работе, показывающей, как из обыденности рождаются фантазии, в документированном вымысле. Порок - предмет поиска, расследования, ведущегося совершенно иными методами.

Долго не публиковавшийся "Порок" стал средоточием воображаемого, гиберовским "реликварием", литературной мастерской, собранием возможных рассказов, соединением кодов других произведений об одержимости смертью и связями между Эросом и Танатосом, живым и неживым, удовольствием и болью, мужским и женским.

Была ли у Эдипа фотокамера? Эрве Гибер рассказывает в «Призрачном снимке» о своем восприятии фотографии, встречах с работами знаменитых фотографов, снимках родителей, друзей и людей неизвестных.

Эти снимки говорят о важных и мимолетных чувствах, о тайнах и плотских фантазиях. Кто из нас не чувствовал себя парализованным перед фотообъективом?

Выйдя из темной комнаты, где он занимался колдовскими проделками, Гибер показывает, как природа кадров объединяет атомы ребенка, матери и отца и определяет будущее семьи.

«Призрачный снимок», словно заклинание, творит причудливые образы за пределами книги. Слог этих текстов, простой и ясный, таит необычное, словно проявитель изменил и сами слова, и даже грамматику. Голос автора нам по-прежнему близок, но в нем появился странный акцент, и это акцент не другой страны, а неведомого параллельного мира.

Le Nouvel Observateur

Я хотел рассказать историю святого, живущего в наши дни и проходящего все этапы, ведущие к святости: распутство и жестокость, как у Юлиана Странноприимца, видения, явления, преображения и в то же время подозрительная торговля зверями. В конце — одиночество, нищета и, наконец, стигматы, блаженство.

За свою короткую жизнь Эрве Гибер (1955—1991) успел стать выдающимся писателем, не менее выдающимся фотографом, блистательным критиком, журналистом, сценаристом и режиссером. По его сценарию снял фильм Патрис Шеро. Его знал Тарковский. Его обожала Изабель Аджани. С ним дружили Ролан Барт и Эжен Савицкая. Он был возлюбленным Мишеля Фуко. Поводом для «Путешествия с двумя детьми» послужила поездка Эрве Гибера и его приятеля, известного фотографа Бернара Фокона в Марокко.«В “Путешествии с двумя детьми” есть отчаяние и желание взлететь выше, которые заставляют думать о мистических поисках. В тридевятом царстве идеологии вседозволенности и распущенности, ценящей одно удовлетворение желаний, отчетливо слышен ищущий голос Гибера». Le Monde«О чем бы Гибер ни говорил — о любви, о садомазохизме, о путешествиях или о фотографии, — он каждый раз недосягаем. Всегда извращенный, он никогда не бывает непристойным. Его изысканность и утонченность придерживаются суровых правил». Liberation

Шарль Фердинан Рамю (1878 — 1947) — крупнейший писатель французской Швейцарии. Приверженец поэтического реализма, поэт Женевского озера и заснеженных Альп, он превратился в таинственного рассказчика, стремящегося сочинить идеальную Книгу. Его романы продолжают друг друга, складываясь в бесконечный многоуровневый эпос. Роман «Царствование злого духа» открывает большой цикл мистических произведений, основанных на библейских сюжетах, народных сказках, легендах и мифах швейцарских деревень и высокогорных селений. В начале «Смерти повсюду» значилось: «В память о лете, когда мы думали, что такое возможно»: 1921 г. на берегу Женевского озера выдался жарким. В фантасмагорическую, а порой и откровенно религиозную ткань романа вмешивается жуткая реальность. Как описать вселенную, в которой не существует порока, если язык романиста принадлежит миру греховному? Рамю попытался ответить на этот вопрос в романе «Небесная твердь».

Перевод Алексея Воинова

"Смерть напоказ" — это рассказ о любовном акте, который не заканчивается оргазмом, а продолжается убийством, смертью и длится за ее пределами. "Смерть напоказ" прославляет то, что в грязных газетных сводках сужают до "преступления на любовной почве". Это первый опубликованный текст Эрве Гибера, которому исполнился 21 год.

«Однажды, когда я была уже в возрасте, в холле одной гостиницы ко мне подошел мужчина. Он представился и сказал: «Я знаю Вас всю жизнь. Все говорят, что вы были очень красивой в молодости, я же пришел сказать, что нахожу Вас более красивой сейчас…» Так начинается роман «Любовник» (1984), принесший Маргерит Дюрас Гонкуровскую премию и мировую славу.

Реальные события, легшие в основу нашумевшего романа, это невероятная история любви, которая до конца жизни — на долгих 16 лет — связала уже немолодую Дюрас с юным студентом Яном Андреа.

Автобиографическое произведение Яна Андреа «Эта любовь», по мотивом которого снят одноименный фильм с Жанной Моро в роли Дюрас, знакомит читателя с «мужской версией» скандально известного романа.