Maxima Library

Не нарушай равновесия ни словом, ни жестом. Не показывай чувств, живи шёпотом. Затаись. Замри. Исчезни. Представь, что ты в схлопывающейся клетке из страшного фокуса. Набери побольше воздуха и дождись вечера, а лучше выходных, когда можно поехать с папой на Воробьёвы горы кататься на великах, а потом открыть новую банку варенья. И ничего не бояться.

Проси только одного: чтобы ручеёк, рядом с которым ты забывала о боли и собственной слабости, не пересох и не покинул своего русла. Чтобы тебя не осудили на ожидание и не приговорили верить и любить изо всех сил. И ничего не бояться.

«Шутки кончились» — первая книга Даны Сидерос, молодого яркого поэта, уже завоевавшего стойкую популярность в интернете. В сборник вошли стихотворения, написанные во второй половине нулевых, в том числе поэма «Орфей», крупнейшее произведение автора. В своих стихах Сидерос показывает точку разрыва, предельного напряжения: будь то отношения человека и города, писателя и текста, автора и персонажа, реальности и масс-культуры.

Тексты приводятся в авторской редакции.

Художник Елена «Ильче» Ремизова.

Распространяется с разрешения автора и издателя. Бумажную книгу можно заказать здесь: http:// http://bastian-books.livejournal.com/528.html. Издание Ё-фицировано.

Шут — самая красивая кукла театра. Шут — это Гришка, потому что он не такой, как другие. И Лёлик, гениальный мастер, создающий уникальных, «живых» кукол — тоже Шут. Но самый главный Шут это Сэм — лучший актер театра, из-за своей «нетрадиционной ориентации» живущий как на пороховой бочке. Гришка и дерзкая Сашок — «театральные дети» — обожают его с малолетства.

Но от нетерпимости и несправедливости не скроешься за театральным занавесом, и Сэм переезжает в толерантную Голландию, Лёлика отправляют на пенсию, а прекрасного Шута продают в частную коллекцию…

Остаются дружба, верность, жизнь и вопросы, на которые Гришке предстоит ответить, прежде чем он поймет, кто же он на самом деле: что важнее — быть «нормальным» или быть самим собой? Стоит ли стараться соответствовать чему-то «правильному»? И кто за нас имеет право решать, что — «правильно»?