Maxima Library

В настоящем сочинении — российское многовековье, по прихоти автора сгущённое, уплотнённое, воз-

можно, что и уложенное прокрустово — в четыре времени одного года. Впрочем, это уложение— не подобие “чёрной дыры”. Что такое для России век-другой? “Тыща лет для России, — оговаривается автор, — ещё не срок, а всего лишь условное наказание”.Парижский критик из “Русской мысли”, решительно не принимая прозу Диксона, сконфуженно заметил, что “в тексте В.Диксона вглядываться приходится в каждое слово”. Московский “новомирский” критик, вглядевшись, констатировал: “Иногда Диксон… начинает такое стилистическое камлание, что невольно теряешься… То, что хотелось бы забыть, автор сам собрал под одной обложкой”. Новосибирский критик, не теряясь, назвал антидиксоновскую статью, перемигнувшись с Пушкиным: «Жанровый преступник, или „Свободы деятель пустынный...њ» К востоку от “Сибирских огней” литературных критиков вообще никогда не было, климат не способствует, но природа не терпит пустоты и сохраняет поэтов; один из них вынес своё суждение в столичном “Знамени”: “В прозе Диксона много поэзии, в поэзии Диксона множество заразительных заблуждений”. Возможно, поэт имел в виду “энергию заблуждения” беспокойного В.Б. Шкловского? Составитель аннотации (или автореферата?), он же и сочинитель романа, ограничивается

вышеизложенным и не берёт на себя ответственности чётко, ясно и общедоступно обозначить: о чём же новая книга? Во-первых, вопрос вообще дурацкий, поскольку тема любой словесности изначально обречена на одно и то же: война и мир. Во-вторых, в противном случае краткое, по определению, примечание, annotatio, развернулось бы в annus (год!): дескать, вот тогда и поговорим, не спеша, после чтения “аннотации” — о чём? о кратких примечаниях к Летам исподним.

Детям младшего, среднего и старшего школьного возраста, лицам до 16 лет и старше, вплоть до пенсионного возраста и выше, от рассвета и до послеполуночи — рекомендовано в качестве лицедейского чтения, за столом, в положении книги на чистом, желательно ручной выделки (handmade), полотенце с петушками, вышитыми красным крестиком.

Легендарные «северные завозы» по великим сибирским рекам были уникальным явлением в «эпоху развитого социализма», да и в постсоветские времена продолжают пополнять мифологию российской жизни. Об одном из рейсов самоходной баржи в навигации достопамятного 1972 года и повествует новая книга Виталия Диксона - кинороман «Стеклянный пароход». Как плыли они, герои того времени, вниз и вверх по Лене-реке, за туманом и за запахом тайги, по словам известной песни той поры. Тумана в этой романтической истории предостаточно, запах – один… Какой? Раскройте книгу и начинайте знакомство с форзаца. В книге нет ничего лишнего. Как в кино…

Игровое поле языка, игровое поле ассоциаций, метафор, наблюдений, мыслей, порождающее ответный взрыв эмоций: слышу, понимаю, благодарю!..

Ольга Кучкина

«Анатолий Кобенков. Презумпция наивности». Избранное: стихи и проза. Страницы памяти / Сост. В.А.Диксон и Л.Б.Школьник. – Иерусалим – Иркутск, 2016. – 420 с., илл.

В день 10-летия смерти одного из лучших российских поэтов Анатолия Кобенкова, его друзья, коллеги и единомышленники предложили читателям электронное издание книги «Анатолий Кобенков. Презумпция наивности».

Составители книги - Виталий Диксон и Леонид Школьник.

В эту книгу, насчитывающую более 400 страниц, вошли стихи раннего, биробиджанского периода жизни поэта, а также стихи последних лет, эссе, публиковавшиеся в газетах и журналах Иркутска и других городов России. Книга дополнена воспоминаниями о поэте его друзей Сергея Захаряна, Виталия Диксона, Светланы Михеевой, Арнольда Харитонова, Алексея Комарова.

В книгу включена и фото-тетрадь запечатленных мгновений жизни Анатолия Кобенкова.