Maxima Library

Даниил Хармс и Сэмюэль Бсккет ничего не знали друг о друге. Тем не менее их творчество сближается не только внешне — абсурдностью многих текстов, — но и на более глубинном уровне метафизических интуиций. Оба писателя озабочены проблемой фундаментальной «алогичности» мира, ощущают в нем присутствие темно-бессознательного «бытия-в-себе» и каждый по-своему ищут спасения от него — либо добиваясь мистического переживания заново очищенного мира, либо противопоставляя безличному вещественно-биологическому бытию проект смертельного небытия. Монография Д.В.Токарева, исследующая философские основы «абсурдного» творчества Хармса и Беккета, адресована литературоведам, философам, историкам современной культуры.

Предмет этой книги — искусство Бродского как творца стихотворений, т. е. самодостаточных текстов, на каждом их которых лежит печать авторского индивидуальности. Из шестнадцати представленных в книге работ западных славистов четырнадцать посвящены отдельным стихотворениям. Наряду с подробным историко-культурными и интертекстуальными комментариями читатель найдет здесь глубокий анализ поэтики Бродского. Исследуются не только характерные для поэта приемы стихосложения, но и такие неожиданные аспекты творчества, как, к примеру, использование приемов музыкальной композиции.

Критика социальных наук — это ответ на современный кризис гуманитарного знания. Социальные науки родились как идеология демократии, поэтому их кризис тесно взаимосвязан с кризисом современного демократического общества. В чем конкретно проявляется кризис социальных наук? Сумеют ли социальные науки найти в себе ресурсы для обновления или им на смену придет новая культурная практика? В книге известного историка Н. Е. Копосова собраны статьи и рецензии, посвященные истории и современному состоянию социальных наук, и прежде всего — историографии. В центре внимания автора — формирование и распад современной системы основных исторических понятий.

В книге история психиатрии рассматривается через призму особого жанра медицинской литературы — патографии, или жизнеописания знаменитостей с точки зрения их болезней, мнимых или настоящих. В русской культуре писатель был фигурой особенно заметной — как рупор общества, символ времени или объект, на который читатели проецировали свои желания. Не удивительно, что именно писатели привлекли внимание психиатров и стали их заочными пациентами и героями (или антигероями) патографий. Немало медицинской литературы посвящено классикам — Пушкину, Гоголю, Достоевскому, Толстому, Гаршину и многим другим писателям и поэтам. Автор ищет ответы на вопросы: как и зачем психиатры ставили диагнозы писателям, что это значило для становления психиатрии, как патографии были встречены в обществе? Почему одни врачи находили у Пушкина, например, различные болезни, а другие, напротив, считали образцом душевного здоровья? И почему с приходом нового поколения медиков эти диагнозы менялись, иногда на диаметрально противоположные? В данном исследовании идеи о душевной болезни и душевном здоровье, о таланте и гениальности помещены в контекст бурной общественно-политической жизни России конца XIX — начала XX веков. Книга Ирины Сироткиной получила приз Ассоциации современных языков (Modem Language Association, США) за лучшую работу в области славянских языков и литературы в 2001–2002 гг.

Текст книги переработан и расширен.

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.

Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.

Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Смысловой центр книги известного социолога культуры Бориса Дубина – идея классики, роль ее в становлении литературы как одного из важных институтов современного общества. Рассматриваются как механизмы поддержания авторитета классики в литературоведении, критике, обучении, книгоиздании, присуждении премий и др., так и борьба с ней, в том числе через выдвижение авангарда и формирование массовой словесности. Вошедшие в книгу статьи показывают трансформации идеи классики в прошлом и в наши дни, обсуждают подходы к их профессиональному анализу методами социологии культуры.

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

Эта книга — попытка заново выстроить историю русского модернизма через историю монтажа. Развитие монтажа в культуре XX века получило мощный импульс после изобретения кинематографа и превращения его в модный вид искусства. Аналоги киномонтажа в 1920‐е годы сложились в других видах искусств — литературе, плакатной графике, театре. У разных авторов и в разные периоды он используется то как локальный прием, то как последовательный метод, то как целостная эстетика. В 1930–2000‐е годы монтажные методы неоднократно изменяли свои функции и семантику. Следя за тем, как они от десятилетия к десятилетию то становятся почти незаметными, то вновь используются в самых разных контекстах, можно увидеть принципиально новые сюжеты в развитии искусства конца XIX–XXI веков, от Стефана Малларме до интернетных коллажей, составленных из блоговых заметок и видеозаписей. Эта книга рассказывает о том, как монтаж сначала стал «стилем эпохи» 1920‐х годов в самых разных странах (СССР, Германия, США…), а после все больше оказывался нужен неподцензурной словесности и «альтернативным» направлениям в кино и визуальном искусстве. Среди героев книги — Дзига Вертов и Артем Веселый, Сергей Эйзенштейн и Александр Солженицын, Эль Лисицкий и Саша Соколов, Энди и Лана Вачовски и Павел Улитин.

А. И. Рейтблат – ведущий специалист по исторической социологии русской литературы. В своих исследованиях он рассматривает литературу как социальный институт и отдает предпочтение сюжетам, которые обычно обходят стороной литературоведы: «низовой» словесности; писателям, не удостоенным статуса классиков; механизмам формирования литературной репутации; становлению в России авторского права; писательским гонорарам; взаимодействию авторов, редакторов, цензоров, книготорговцев и т. д. В новый сборник работ А. И. Рейтблата вошли статьи и материалы за 2014–2020 годы. Продолжая линию предшествующих исследований, автор пишет о социальных механизмах возникновения литературной классики; о социологии литературного скандала; о риторических стратегиях оправдания крепостного права в первой половине XIX века; о взаимоотношениях писателя, издателя и журналиста Ф. В. Булгарина – одного из главных героев научной деятельности Рейтблата – с современниками; о ярких судьбах давно забытых фигур: писателя Феоктиста Улегова и актрисы Елизаветы Шабельской. Все эти тексты связывает подход к литературе как явлению, которое нельзя в полной мере понять, оставив в стороне его связи с государством, экономикой, моралью, религией и другими социальными институтами.

Зачем советскому государству понадобились сельские танцы на городской сцене? Как советские балетмейстеры изобретали народные танцы? Почему некоторые советские хореографы были более яростными противниками современных западных танцев, чем лидеры КПСС? Как участники танцевальной самодеятельности приватизировали сталинский проект массового художественного творчества, нацеленный на огосударствление досуга граждан? Чем советское хореографическое любительство отличалось от аналогов в других странах?

Сочетая презентацию документов с историческими зарисовками и воспоминаниями о собственном опыте участия в советской художественной самодеятельности 1960–1980-х годов, поочередно меняя исследовательскую перспективу и оптику, автор поднимает эти и многие другие вопросы.

Предлагая ответы на них, книга знакомит читателя с государственной политикой в отношении самодеятельного танца в СССР, с представлениями профессиональных хореографов о своих задачах в отношении танцевального фольклора и любительства, а также с микроисторией самодеятельного танцевального коллектива Челябинского тракторного завода.

Улыбка, жест, поза, взгляд, вздох, прикосновение подчас могут сообщить о человеке гораздо больше, чем его речь или письмо. Авторы этой фундаментальной монографии рассматривают телесность как неотъемлемую часть культуры, а невербальную семиотику — как важнейшую составляющую не только языка, но и социальной жизни. Каким образом язык и тело влияют друг на друга? Какие культурные интерпретации мы придаем этим взаимоотношениям? Какова роль невербальной коммуникации в возникновении культурных различий? Действительно ли недооценка языка тела порой может стать не меньшей преградой на пути к взаимопониманию, чем незнание иностранных языков? Монография написана коллективом ведущих специалистов в области невербальной семиотики во главе с доктором филологических наук, заслуженным профессором РГГУ Г. Крейдлиным.

Улыбка, жест, поза, взгляд, вздох, прикосновение подчас могут сообщить о человеке гораздо больше, чем его речь или письмо. Авторы этой фундаментальной монографии рассматривают телесность как неотъемлемую часть культуры, а невербальную семиотику — как важнейшую составляющую не только языка, но и социальной жизни. Каким образом язык и тело влияют друг на друга? Какие культурные интерпретации мы придаем этим взаимоотношениям? Какова роль невербальной коммуникации в возникновении культурных различий? Действительно ли недооценка языка тела порой может стать не меньшей преградой на пути к взаимопониманию, чем незнание иностранных языков?

Монография написана коллективом ведущих специалистов в области невербальной семиотики во главе с доктором филологических наук, заслуженным профессором РГГУ Г. Крейдлиным.

В гуманитарном мире сложился устойчивый образ О. Мандельштама – сложного, «темного» поэта, чьи стихи нуждаются в кропотливой дешифровке. Увлеченные поисками интертекстуальных связей, филологи зачастую игнорируют первооснову мандельштамовской лирики – язык. В своей монографии «К русской речи» П. Успенский и В. Файнберг исследуют роль идиоматики в поэтическом языке Мандельштама: как поэт систематически использует фразеологию для создания сложных поэтических образов и подчас загадочных смыслов. Идиоматика, по мнению авторов, определяет не только смысл строк или строф, но иногда и развитие всего стихотворения, что позволяет считать русский язык главным «вдохновителем» поэта. Предложенная авторами когнитивная модель восприятия творчества Мандельштама дает ответ на вопрос, почему его стихи, несмотря на всю их «эзотеричность», кажутся интуитивно понятными и сохраняют силу поэтического высказывания для нескольких поколений читателей. П. Успенский – кандидат филологических наук, PhD, доцент Департамента истории и теории литературы Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». В. Файнберг – выпускница Школы филологии, магистрантка программы «Цифровые методы в гуманитарных науках» (Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»).

Как устроены поэтика и прагматика антисталинской эпиграммы Мандельштама? О чем может рассказать анализ топонимики в рассказе Бабеля «Улица Данте»? Какие нарушения языковой нормы встречаются в русской классике и какова их роль в художественном тексте?

Книгу Александра Жолковского составили 18 статей последних лет, не входившие в предыдущие сборники, но являющиеся естественным продолжением его исследовательского проекта — анализа структуры литературных произведений в рамках поэтики выразительности, разработанной в соавторстве с Юрием Щегловым.

Заглавие книги отсылает к программе русских формалистов («Как сделана „Шинель“ Гоголя», «Как сделан „Дон-Кихот“»), а подзаголовок — к толстовской метафоре художественный структуры («Анна Каренина» — «лабиринт сцеплений») и ее переводу на язык научной поэтики (темы, приемы выразительности).

Статьи, вошедшие в книгу, сочетают внимание к теоретическим инструментам анализа с детальными разборами конкретных текстов. Первый раздел посвящен стихам (Пушкина, А. К. Толстого, Мандельштама, Пастернака, Окуджавы, Евтушенко), второй — прозе (Чехова, Бунина, Бабеля, Зощенко, Каверина, Искандера, Трифонова), третий — мотивному репертуару литературы.

Александр Жолковский — лингвист, литературовед, писатель, профессор Университета Южной Калифорнии (Лос-Анджелес).