Maxima Library

Издание является первым академически полным собранием стихотворений Ф.И. Тютчева (1803— 1873).

Неупорядоченное и неполное состояние стихотворного наследия Ф.И. Тютчева, отсутствие авторизованных изданий (в изданиях 1854 и 1868 гг. автор участия не принимал) и многих дат определили трудности текстологии. Сплошной хронологический принцип не мог быть в данном случае применен. Наличие явно недоработанных произведений сделало неизбежным отбор.

Главное отличие настоящего издания от предшествующих состоит в расположении материала и в полном своде других редакций и вариантов. В том I вошла вся основная лирика Тютчева, в том II - юношеские стихотворения, большая часть стихотворений “на случай”, шуточные стихи. Распределение стихотворений на два качественно разнородных раздела, произведенное подготовителями, вызвало, однако, возражения части членов редколлегии.

Издание является первым академически полным собранием стихотворений Ф.И. Тютчева (1803— 1873).

Неупорядоченное и неполное состояние стихотворного наследия Ф.И. Тютчева, отсутствие авторизованных изданий (в изданиях 1854 и 1868 гг. автор участия не принимал) и многих дат определили трудности текстологии. Сплошной хронологический принцип не мог быть в данном случае применен. Наличие явно недоработанных произведений сделало неизбежным отбор.

Главное отличие настоящего издания от предшествующих состоит в расположении материала и в полном своде других редакций и вариантов. В том I вошла вся основная лирика Тютчева, в том II - юношеские стихотворения, большая часть стихотворений “на случай”, шуточные стихи. Распределение стихотворений на два качественно разнородных раздела, произведенное подготовителями, вызвало, однако, возражения части членов редколлегии.

От автора
Кто не знает, что воспоминания, мемуары — удел старости: она живет прошедшим, подернутым дымкой «времен минувших». И это придает им особый аромат цветов, забытых в давно прочитанной «книге жизни».
В предлагаемых очерках, в некоторых воспоминаниях о людях, об их деяниях, о том, о чем люди эти когда-то думали-гадали, прочитавший очерки, быть может, найдет немало субъективного, но иначе оно и быть не может, так как моей задачей и не было вести протокольную запись виденного, слышанного, и в очерках своих я говорю так, как понимаю и чувствую, нисколько не претендуя на непогрешимость.
Природа моя была отзывчива на явления жизни, на людские поступки, но лишь Искусство было и есть моим истинным призванием. Вне его я себя не мыслю, оно множество раз спасало меня от ошибок, от увлечений.
В художестве, в темах моих произведений, в их настроениях, в ландшафтах и образах беспокойный человек находил тихую заводь, где отдыхал сам и, быть может, давал отдых тем, кто его искал.
Я избегал изображать так называемые сильные страсти, предпочитая им наш тихий пейзаж, человека, живущего внутренней жизнью. И в портретах моих, написанных в последние годы, влекли меня к себе те люди, путь которых был отражением мыслей, чувств, деяний их.
Москва, июль 1940 года.