Maxima Library

Карнавальная, частушечная, ерническая стихия соседствует в новой книге Данилы Давыдова с мучительной «постгуманистической» нотой: вопросом о возможности жизни, сознания, мышления и языка на фоне вечного молчания бесконечных пространств и грядущих изменений самой природы человека. В том, как эта тема звучит у автора, есть что-то паскалевское, совмещающее переживание «двух бездн» и яростную попытку преодолеть завороженность ими посредством беспрецедентного вселенского скандала – существования на фоне этих огромных безмолвных пространств в смертных животных телах мыслящего поэтического сознания. Данила Давыдов (р. 1977) живет в Москве. Книги стихов: «Сферы дополнительного наблюдения» (1996), «Кузнечик» (1997), «Добро» (2002), «Сегодня, нет, вчера» (2006), «Марш людоедов» (2011), «Все-таки непонятно, почему ты не дозвонился», «Нечего пенять», «На ниточках» (все три – 2016), «Новеллино» (2017). Книги прозы «Опыты бессердечия» (1999) и «Не рыба» (2021). Автор многочисленных литературно-критических публикаций, часть которых собрана в книге «Контексты и мифы» (2010). Премии «Дебют» (2000), «ЛитератуРРентген» (2009), «Московский наблюдатель» (2015) и специальный диплом «Anthologia» (2009) за критическую деятельность. Удостоен Международной отметины им. отца русского футуризма Давида Бурлюка, вручаемой Академией Зауми.

Данила Давыдов (р. 1977) — человек молодой, но автор уже весьма интересный. Он опубликовал два сборника стихов (“Сферы дополнительного наблюдения” и “Кузнечик”), повесть в журнале “Новая “Юность”, публиковался в других журналах и альманахах. “Опыты бессердечия” — первый сборник рассказов.

Название несколько эпатажное, но в нем есть серьезный смысл. Это не о жестокости и не о бессердечии в обыденном смысле слова. Скорее, об особых, новых отношениях автора и мира. Проступает в мире особое качество, которое Давыдов условно назвал бессердечием. Необратимое новое состояние — назад уже не вернуться. Мир рассказов Давыдова — такой, что в нем не имеет значения, сочувствует автор героям или нет. Герои — такие же люди, как и он, презирать их невозможно. Но они связаны друг с другом не сочувствием, а какими-то загадочными силовыми линиями, которые то существуют, то нет и непонятны автору еще больше, чем героям.

Илья Кукулин