19 февраля 2008 года в отставку вышел Фидель Кастро Рус. Человек, благодаря которому маленькое карибское государство - Куба- стало большой занозой в американской заднице, человек, создавший легенду об Острове Свободы, ставшую известной на весь мир.
Кастро со студенческой скамьи интересовался политикой, позже даже баллотировался в кубинский парламент. Но отправной точкой в его карьере стал военный переворот генерала Батисты в 1952 году после неудачной попытки последнего переизбраться на новый срок. Многие считают, что основным занятием Фиделя было толкание речей с трибуны, хотя это далеко не так. Уже в следующем, 1953 году, недовольный диктаторским режимом Батисты, Кастро лично с оружием в руках возглавляет отряд, пытающийся совершить государственный переворот. Первая попытка революции окончилась неудачно. Кубинские революционеры оказались в тюрьме.
Стоицизм, мужество и сила воли у Фиделя раскрылись в полном блеске в один из самых критических моментов жизни. Когда он шел на последнее заседание суда, спокойный, хладнокровный, готовясь произнести самую важную в своей жизни речь, которая получила название "История меня оправдает" по последней фразе, брошенной им в лицо своих обличителей. Она была произнесена 12 октября 1953 года в тесной, четыре на четыре метра, комнатке военного госпиталя. Судьи даже не могли себе представить, что речь Кастро, изредка прерываемая стороной обвинения и судом, превратится в грозный политический памфлет и продлится более трех с половиной часов.
Кастро подробно рассказал о том, как готовилась операция, с каким трудом изыскивались средства на покупку оружия. Фидель остался один на один со своими судьями. Пусть приговор ему был бы более строг, но для Фиделя было главным доказать, что операция не была спланирована кем-то извне. Фидель вообще был крайне чувствителен к тому, что не только его победы, но даже его единственное поражение приписывались кому-то другому. "Наша революция такая же кубинская, как наши пальмы", - сказал однажды Фидель Кастро.
Это было не абстрактное обращение к нации, которыми любят пудрить мозги болтливые политики. Фидель не обращался, а говорил с самыми униженными и оскорбленными на их же языке, объясняя, зачем он ввязался в драку и чего хочет добиться с помощью тех, кто готов ему верить. Он мыслил шире, с позиций в некоторой степени идеалиста, взращенного на трудах Марти, с позиций латиноамериканца с его образной эстетикой и бурным темпераментом привыкшего оперировать глобальными категориями свободы, независимости, справедливости. Фидель предлагал народу взять свою свободу самому, присоединившись к его движению. Он говорил с народом на простом и понятном языке, с азартом и страстью, с той неповторимой сочной "уличной образностью", которая неизменно усиливает впечатление от услышанного и прочитанного.
Потрясающе просто он охарактеризовал режим, установившийся на Кубе (ПРИМЕЧАНИЕ: ЭТА ХАРАКТЕРИСТИКА ВПОЛНЕ ПРИМЕНИМА И К СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ): "Однажды собрались 18 авантюристов, они решили ограбить республику, бюджет которой равнялся 350 миллионам. Один из них сказал другим: "Я вас назначаю министрами, а вы меня назначьте президентом". Сказано - сделано". Фидель говорил о сотнях прохиндеев на Кубе, укравших у государства миллионы, но не проведших ни одной ночи за решеткой. О богачах, которые поджигали свои магазины и торговые лавки, чтобы получить страховку, а простые люди погибали на этих пожарах. Сравнивал чиновников, за одну ночь на Кубе становившихся миллионерами, с персонажами Бальзака, "миллионерами, только что вошедшими на трон".
Фидель Кастро так проникновенно и с такой болью говорил о нищете и беспросветности жизни на Кубе, что судьи потупили взор: "90 процентов деревенских детей страдают от паразитов, которые попадают к ним из земли, через ногти их босых ног. Общество бывает потрясено сообщением о похищении или убийстве какого-нибудь одного ребенка. Но оно остается преступно безразличным к факту ежегодного массового убийства стольких тысяч детей, которые из-за отсутствия средств медленно умирают в ужасных муках".
Речь Фиделя, позже написанная им по памяти, впоследствии вышла отдельной книгой, разошедшейся за десятилетия на всех континентах миллионными тиражами. Находясь в заключении, он частями передавал ее текст на волю. Уже спустя несколько месяцев после процесса она была опубликована стотысячным тиражом на испанском языке и имела оглушительный успех.
