Maxima Library

Итоги исследовательской работы Белякова как историка культуры — главы из его жизнеописания Льва Гумилева, посвященные Гумилеву-юноше в Ленинграде, его взаимоотношениям с матерью и с ее литературным окружением, с однокурсниками (сложным отношениям), а также — работе Гумилева в экспедициях. Главы эти интересны еще и достаточно объемно прописанным образом тридцатых — автор воссоздает картину повседневного быта, описывает идеологический и социо-психологический климат эпохи, стиль отношений в среде творческой интеллигенции; среди персонажей — Ахматова, Пунин, Мандельштам, Эмма Герштейн и многие другие; образы этих людей, ставших уже персонажами историческими, и, соответственно, уже имеющими свою литературную и историческую мифологию, у Белякова как правило не соответствуют клише, утвердившимся в массовом сознании, и в первую очередь это касается фигуры самого Льва Гумилева, личности сложной и достаточно противоречивой.

Полностью книга выходит в 2012 году в издательстве «АСТ».

Галактион Табидзе (1892–1959). Могильщик. Перевод с грузинского Юрия Юрченко, вступление и послесловие Зазы Абзианидзе

Публикация, приуроченная к 100-летию создания, возможно, самого знаменитого грузинского стихотворения и к 120-летию поэта.

Рассказ про то, что все мы — соседи; соседи по дому, по улице, по месту в автобусе, на кладбище, в кинотеатре, соседи во времени, в поколении и т. д. — то есть все мы, даже очень близкие, как бы предназначенные друг для друга люди — соседи. Тем не менее соединение наше друг с другом где-то все равно происходит, пусть и в том варианте, что предлагает нам Матвеева.

АНАТОЛИЙ НАЙМАН. Скажи огонь АНАСТАСИЯ АФАНАСЬЕВА. Место для музыки ОЛЕГ ДОЗМОРОВ. Вечное «почти» ДМИТРИЙ ВЕДЕНЯПИН. Из цикла «Памяти СССР»

Отчасти — продолжение темы предыдущей статьи о «проблемах бессмертия», только в применении к более естественной для этих вопросах сфере — искусству: «Долговечно ли поэтическое слово? Долго живет оно — или вечно? Если для простого смертного это вопрос умозрительный, то для поэтов в судьбе слова заключена их личная судьба, их надежда, шанс на бессмертие. Зная по опыту высшую природу творческого дара, поэты склонны и вопрос о бессмертии души связывать скорее с даром, чем с традиционными религиозными путями и ценностями. Творчество часто им представляется ни чем иным, как спасением от смерти, путевкой в вечную жизнь, да только не все так просто и ясно в этом поле высокого напряжения, в пространстве между упованием и сомнением. Эта тема всегда исполнена драматизма — ведь она прямо связана с вопросом не только о смысле творчества, но и о конечном смысле самой жизни».

О бессмертии как проблеме научной, которым занимаются представители так называемого иммортализма, и проблеме философской, мировоззренческой. Дается краткий обзор истории русского иммортализма от Радищева, написавшего тракта «О человеке, его смертности и бессмертии», до Федорова и его пропагандистки Светлане Семеновой, а также описывается нынешнее состоянии иммортализма, по-прежнему пытающегося разрешить главный вопрос бытия: нужно ли человеку бессмертие, и не лишает ли человека перспектива его бессмертия того, что мы называем смыслом жизни.

Социально-психологическая, она же - авантюрно-философская проза, составленная из девяти повествований, объединенных наличием сквозных героев и попыткой автора-повествователя сориентировать свое повествование на художественное исследование метафизики проживаемого нами времени, для чего вполне реалистическая как бы проза подсвечивается изнутри стилистикой социо-психологического эссе о природе нашей тяги к путешествиям, или превращается – вполне естественно, следуя логике развития сюжета, - в антиутопию ("Аэропорт"), или "альтернативную историю" с элементами фантастики (в сюжете про "вечную старуху"), или использует поэтику "литературной готики" (с явлениями призрака недавно умершего друга в «Татьянином дне») и так далее. Написано раскованно, энергично, азартно с "березинским" сочетанием лирики и эпоса.

Образный ряд: квартал сегодняшнего немецкого города, в котором живет герой рассказа, бывший татарский мальчик Мартин, сопрягающий воспоминания о своем полу-деревенском детстве с реальностью вокруг; жилой многоквартирный дом, построенный в 90-е годы знаменитым архитектором; витрина лавки старьевщика, у которого герой покупает старинную чашку и механический будильник, который в финале разобьется об асфальт, рассыпавшись на винтики и шестеренки как рассыпано время и жизнь героя, которые он пытается собрать вместе; а также - слепая старуха-вдова, ждущая смерти для воссоединения с мужем; глумливые подростки во дворе с гитарой; письмо с родины, от дяди, из "страны вечно зелёных помидор"; запутавшаяся любовная жизнь здешних молодых друзей Мартина и множество других "осколков жизни", из которых выстраивает автор строит свой сюжет "самоидентификации героя".