Maxima Library

«Покойная моя тетушка Анна Алексеевна любила песни душевные, сердечные. <…> Но вот одну песню она никак не могла полностью спеть, забыв начало. А просила душа именно этой песни».

Заботливая дочь, живущая в городе, подарила деревенской матери мобильный телефон. Но как выбрать, о чем успеть рассказать быстро и коротко? Ведь в хуторской жизни, в стариковском бытье много всего, о чем хочется поговорить…

Нереализованный замысел рассказа по житейскому случаю, совпавшему с сюжетом повести Распутина «Деньги для Марии».

«…Этот проклятый вирус никуда не делся. Он все лето косил и косил людей. А в августе пришла его «вторая волна», которая оказалась хуже первой. Седьмой месяц жили в этой напасти. И все вокруг в людской жизни менялось и ломалось, неожиданно.

Но главное, повторяли: из дома не выходить. Особенно старым людям. В радость ли — такие прогулки. Бредешь словно в чужом городе, полупустом. Не люди, а маски вокруг: белые, синие, черные… И чужие глаза — настороже».

Что остается от человеческой жизни? Память… да еще старые фотографии в семейных альбомах.

«Конечно же, это — чудо: голые деревья, серая весенняя земля, еще неприбранная, со всяким хламом да дрямом; и этот алый живой огонек, словно знак весны и добрый привет грядущего лета».

Одна из сельчанок, прочитав рассказ о войне, решила поделиться с автором своими воспоминаниями о военном и послевоенном житье на донском хуторе.

Несколько слов о человеческой памяти и внимании к людям.

История жизни беженки Нади, которой пришлось стать почтальонкой на затерянном в донских степях хуторе.

«Вот она, жизнь. Вроде и не больно короткая, а все равно на один огляд».

Небольшой по нынешним меркам, но удививший автора случай с районным следователем по особо важным делам.

На хуторе обосновался вернувшийся из райцентра Алеша Батаков — домовитый, хозяйственный, всякое дело в руках горит. И дел этих в деревне — не переделать!

Автор вспоминает примеры исполнения и нарушения этого вечного закона человеческого сообщества.

Друзья автора, читая его рассказы, вспоминают яркие случаи из жизни и подсказывают ему: «Вот про это у тебя не написано. А надо бы написать. Неужели не помнишь?»

Летние развлечения деда и внука на донском берегу не заменить никаким Скайпом…

Фрагмент ответов на анкету журнала «Знамя» о проблеме изменения русского литературного языка в начале XXI века.

Идя по песчаным пустошам левого берега Дона, автор вспомнил рассказ о жизни и смерти бродячего сапожника Степы-глухого — то ли малахольного, то ли святого…

Документальные очерки об изменении уклада сельской жизни во время потрясений 1990-х годов.

Осенняя прогулка по лесистому займищу за Доном.

В знойный полдень на разморенном жарой хуторе вдруг объявился коробейник — энергичный юноша в галстуке, с полной сумкой «фирменной» домашней мелочовки: «Только сегодня, наша фирма, в честь юбилея…»

Документальный очерк о жизни деревни в Волгоградской области в середине 1990-х годов.

На старом грейдере, что ведет к станице Клетской, возле хутора Салтынский, в голой степи на бугре, на развалинах молочной фермы, автор встретил странного человека…

В становье возле Дона автор встретил десятилетнего мальчика — беженца из разбомбленного Донбасса.

Одиноко жила баба Надя в ветхом домике на окраине степного поселка и всех заходящих привечала как добрых гостей, угощала собственно выращенными овощами. Как-то раз ей отплатили злом — бабу Надёжу обворовали. От огорчения старушка слегла…

В давние годы Иван Вареников посадил на своем дворе тутовник, чтобы дочки лакомились. Иван постарел, дочки выросли, шелковица стала просторным деревом. И знаменитым. Всякий, если он не больно спешит, проходя мимо двора Ивана Вареникова, под развесистым тутовником, непременно ущипнет ягоду-другую, иссиня-черную, сладкую, с живительной кислиной.

Документальный очерк о сельской жизни одного из лучших районов Волгоградской области в конце 1990-х годов.

К рыбакам на Дону прибился пришлый — юродивый дурачок, без памяти, без документов, явно с тяжелым прошлым. Но правоохранителям в России все равно, на ком делать план по «палочкам» — они не постеснялись обидеть юродивого. Зря они это, ой зря…

Во время рыбалки автор услышал от друга рассказ о старой и хитрой лисице.

Дед Федор не первый год намеревается рассказать автору эпизоды из своей долгой жизни. Но дальше «надо бы…» дело движется туго. Он плохой говорун; вот трактор — это дело по нему.

С утра до вечера один день зимней рыбалки на Дону и донских притоках.

Документальный очерк о положении дел в сельском хозяйстве спустя десятилетие после начала реформирования социально-экономического строя.

На выпасе около бывшего хутора автор встретился с давним, еще школьным своим знакомцем, который теперь до самого снега батрачит на чеченцев — пасёт большое хозяйское стадо.

«…Впереди еще есть время: долгий нынешний и завтрашний день и тот, что впереди, если будем жить. И в каждом из них — простая радость: дорога на Калач, по которой можно идти ранним розовым утром, в жаркий полудень или ночью».

У соседа автора прохудилась крыша гаража. И дыра в крыше стала вдруг проблемой, которую никак не решить… привычным способом.

Летняя жизнь в старом доме, в поселке, кроме прочего, еще и тем счастливо отличается от городского быта, что вокруг — живая жизнь: травы и цветы, живность, что летает, порхает и ползает. И всем приюта хватает.

Дед услышал по радио наивный стишок про войну и вспомнил себя мальчиком из поселка Лазурь, на окраине Сталинграда, близ Мамаева бугра… где он жил до войны и где провел все 200 дней и ночей страшной битвы.

Может ли сравниться вид из окна городской квартиры на набережной в центре Волгограда с прикосновением к живой природе Дона?

Старый знакомец рассказал, какую «змеюку» убил на рыбалке, и автор вспомнил собственные встречи со змеями Задонья.

В семье старой Мартиновны разлад: зять-примак вырастил на ее земле небывалый урожай элитной пшеницы, прибыль от продажи тоже будет небывалой, но теща и зять не могут договориться, что делать с этими деньгами.

Ключи не игрушка; ключи — это серьезно. Взрослым людям это понятно: замки и ключи нужны для сохранения нажитого от воров, которых нынче не счесть. Нынче… А раньше как было?

Документальный очерк о жизни сельской России и итогах «пятилетки аграрных реформ» 1991–1996 гг.

По дороге к воде, к донскому берегу, где много всего хорошего, приходится проходить мимо заброшенного и порушенного завода…

Знаете ли вы, что такое каймак? Вряд ли. Чтобы по-настоящему узнать, его надо отведать… да не в городе, а в казачьей станице.