Maxima Library

В книге рассматриваются события из истории раннего советского переводоведения. Обсуждается, как с 1920-х по 1950-1960-е годы в теоретических и критических работах, посвященных переводу, менялось отношение к иноязычному тексту и к задачам, которые ставились перед переводчиком. Разбираются переводческие концепции, допускавшие (и даже провозглашавшие) перевод, сохраняющий необычность и стилистическое своеобразие иноязычного произведения, а также концепции, признававшие лишь перевод, приспосабливающий иноязычное произведение к литературным вкусам и мировоззрению читателя. Показывается, как с помощью критических статей, вооружившись наработанными теоретическими построениями, переводчики вели между собой нешуточную борьбу.

В качестве развернутой иллюстрации к описываемому приводится история конфликта между И.А. Кашкиным, предложившим теорию реалистического перевода, и носителями иных переводческих взглядов – Е.Л. Данном и Г.А. Шенгели. Впервые публикуются архивные документы, относящиеся к полемике Кашкина, Ланна и Шенгели 1950-х годов.

Для переводоведов, историков литературной критики и всех интересующихся историей отечественного перевода.

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.

Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Взаимоотношения человека и природы не так давно стали темой исследований профессиональных историков. Для современного специалиста экологическая история (environmental history) ассоциируется прежде всего с американской наукой. Тем интереснее представить читателю книгу «Природа и власть» Йоахима Радкау, профессора Билефельдского университета, впервые изданную на немецком языке в 2000 г. Это первая попытка немецкоговорящего автора интерпретировать всемирную историю окружающей среды. Й. Радкау в своей книге путешествует по самым разным эпохам и ландшафтам – от «водных республик» Венеции и Голландии до рисоводческих террас Китая и Бали, встречается с самыми разными фигурами – от первобытных охотников до современных специалистов по помощи странам третьего мира. Красной нитью через всю книгу проходит мысль, что вопрос окружающей среды – это всегда вопрос власти. Смысловым центром книги является раздел «Вода, лес и власть». Не менее важна мысль, что «природа» – не только что-то внешнее по отношению к человеку, но и значительная часть его самого. История экологии, по мнению автора, – это история менталитетов. Особая ценность книги состоит в гигантском охвате использованной литературы – проанализированы не только ведущие труды известных зарубежных специалистов XX века, но и реакция на них.

Книга адресована широкому кругу читателей.

В монографии рассматриваются вопросы теории детективного жанра, некоторые малоизвестные главы его истории, удачные и не очень удачные примеры соревнования экранизаций детективов с их литературным первоисточником. Показывается, как детективу удается быть по преимуществу головоломкой, не порывая при этом с художественностью. Развенчиваются некоторые популярные мифы о детективе: миф о возможности использования детективного сюжета как "упаковки" для "серьезного реалистического романа", о существовании "жанровых разновидностей" детектива и т.п. Подробно анализируется вопрос о степени близости детектива разным типам поэтики; выдвигается гипотеза о связи детектива с христианским мировоззрением; показывается, какой ценой детективной новелле удалось стать романом, как классики жанра пытались вывернуть детектив наизнанку и почему эти попытки не имели серьезных последствий для истории жанра.

Книга предназначена для всех интересующихся теорией и историей детектива.

В книге представлено первое полное исследование широко используемого, но малоизученного термина «пастиш» и его употребления. Ричард Дайер утверждает, что, хотя этот термин применим к работам, содержащим коллаж, он также может использоваться для описания произведений, сознательно имитирующих предшествующие произведения. На примерах классических литературных пастишей Пруста и текстов в тексте (пьеса в пьесе в «Гамлете», шоу внутри шоу в мюзикле «Безумства») автор рассматривает использование термина «пастиш» для описания имитаций, рассчитанных на то, чтобы их понимали и распознавали именно как имитации. Далее автор анализирует отношения пастиша с жанром, критикой и эмоциями и подробно разбирает широкий спектр примеров — «Мадам Бовари», «Щелкунчик», «Афроамериканская симфония», спагетти-вестерны («Однажды на Диком Западе»), неонуары и фильм «Вдали от рая».

Дайер ратует за то, чтобы признать ценность пастиша как практики, которая идет вразрез с некоторыми общими местами критической дискуссии, показывая, что произведение может критически относиться к чему-то, не превращаясь в пародию, и способно признавать историю своего эмоционального воздействия, продолжая при этом затрагивать наши чувства.

Книга адресована искусствоведам, культурологам, киноведам, философам и всем интересующимся различными видами искусства.